ПРАВА СОБСТВЕННОСТИ НА СЛОЖНЫЕ ОБЪЕКТЫ. ЗАКРЫТЫЕ ФОРМЫ ОРГАНИЗАЦИИ БИЗНЕСА
. ПРАВА СОБСТВЕННОСТИ НА СЛОЖНЫЕ ОБЪЕКТЫ
Сегодня мы продолжим тему “Теория прав собственности” применительно к сложным объектам. Сложные объекты бывают двух родов:
Во-первых, это объекты с комплементарным использованием. Скажем, некто владеет большим участком земли во Франции, на котором расположены замок и парк в 50 га. Возможное использование примыкающего к замку парка многочисленными туристами будет комплементарным по отношению к использованию замка хозяином.
Во-вторых, это объекты с конфликтующим использованием. Это не те конфликтующие использования, которые перетягивают права собственности на один и тот же вид полезности объекта, а конфликтующее использование, приведенное в модели курильщика в книге Эггертсона, когда тюремная камера одна, воздух для сокамерников общий, но один желает курить сигареты, а другой - дышать свежим воздухом. Это явно конфликтующее использование, хотя физический объект один и тот же.
В-третьих, это объекты с разного рода использованиями, создающими экстерналии (классический пример экстернального эффекта - распугивание овец тяжелыми бомбардировщиками). В любом случае речь идет о некоторых наборах физических объектов, у которых есть разное использование, и это отражается в различных наборах прав собственности.
Перечисленные кластеры являются кластерами и физических объектов, и прав собственности. Иногда в один кластер входят физические объекты с совершенно однородным правом собственности. Чаще всего это бывает в семье. Вы редко используете некие отличающиеся от вашей личной безусловной полной частной собственности варианты. Пример кластера форм собственности: в СССР можно было брать в аренду пылесос, холодильник и другие предметы длительного пользования.
Конечно, говоря о сложных объектах собственности, мы в первую очередь будем заниматься различными типами производственных фирм. Они - наиболее интересный объект изучения для экономистов не только потому, что именно с ними связана основная экономическая динамика, но и потому, что именно в фирмах кластеры объектов собственности и титулов собственности наиболее диверсифицированы. Больше всего проблем возникает именно на уровне фирм.
На уровне семейных хозяйств кластеры собственности начинают развиваться по мере того, как возникает потребительский кредит. С его появлением форма потребительского кластера усложняется - в семейное хозяйство входят некоторые взаимоотношения с банком, который дает кредит, магазином, который условно под этот кредит передал определенный товар (чаще всего автомобиль или дом), и т.д.
Государство - объект более сложный, поскольку там существует усложненная реализация своего права собственности (о нем мы будем говорить позже).
ПРОИЗВОДСТВЕННАЯ ФИРМА
Фирма – это организация, которая приобретает факторы или услуги факторов производства (коими могут быть рабочие, экскаватор, капитал, интеллектуальная собственность) и организует их трансформацию в некоторые торгуемые товары и услуги, т.е. в те товары и услуги, которые фирма не потребляет сама, а реализует (не обязательно – продает!) другим экономическим агентам. Таким образом, фирма работает в три этапа:
Классическая микроэкономическая теория рассматривает две базисные организации – фирму (firm) и семейное хозяйство (household). Семейное хозяйство выступает как поставщик факторных услуг (труда и капитала) и как потребитель благ во всех простейших макро- и микроэкономических построениях. Мы, конечно, должны говорить о фирме в ее более-менее классическом виде. Те определения, которые были введены, очень широкие. Под них подпадает и благотворительная организация, и стройбат. В рамках дилеммы “фирма – семейное хозяйство” стройбат - явно не семейное хозяйство ни по человеческим отношениям, ни по исходному определению. В отличие от семейного хозяйства, которое нацелено на результат внутренний, на то, чтобы служить ячейкой потребления, фирма нацелена на результат внешний. Иначе говоря, фирма – ячейка производства, а семейное хозяйство – ячейка потребления.
Как вообще возникает фирма? Фирму характеризуют три параметра:
1. Способ привлечения трудовых благ (работников).
Пусть некто А имеет определенные экономические связи. У него есть контракты и сети контрактов: B, C, D, E, F. Контракты E, F – рыночные, или аукционные типы контрактов, которые каждый раз совершаются на открытом рынке. Назовем этих партнеров En и Fn, потому что из общего числа потенциальных контрагентов n мы случайным образом в результате рыночного взаимодействия выбираем контрагента E (первого, второго, третьего и четвертого) и F (первого, второго, третьего и четвертого). Это могут быть, например, контракты на поставку кирпича или скрепок. Скрепки, в принципе, одинаковые для всех фирм, и поставщики скрепок одинаковые для всех фирм. Трудно представить, что какая-то фирма предложит настолько адаптированную к нашему производству скрепку, что мы выберем именно ее в качестве поставщика. Это рыночные контракты. Они заключаются на поставку неспецифических товаров и услуг, хотя большинство фирм заключает такие контракты даже с поставкой целого ряда услуг (скажем, в простых случаях это могут быть бухгалтерские услуги).
Контракты C и D у нас реализованы. Это, скажем, поставка станков и поставка услуги охранника. Конечно, желательно, чтобы те, кто поставляет вам станки, были бы в курсе общей технологии вашего производства, а охранник работал бы с вами уже достаточно долго и знал ваши привычки, возможные риски. Тогда на этой базе возникают реляционные контракты с выделенными партнерами.
Наконец, рассмотрим ситуация с работником B, которого мы нанимаем. Мы его можем нанять по типу рыночного контракта. Из истории известна масса случаев, когда люди выходили на рынок и выкликали, что, например, им нужен плотник на 2 дня. Начинался торг, и таким образом происходил найм. В XIX в. в России так нанимали строительных рабочих, бурлаков. Т.е. подобный метод найма работника годился для однородного труда с относительно низкими рисками потерь вследствие его неадекватного исполнения. Это тип рыночного контракта. Он анонимный, ибо совершенно неважно, кого ты наймешь – ведь ты нанимаешь на короткий срок на конкретную отдельную операцию.
Это может быть и реляционный контракт (найм того же охранника). Масса мелких частных предприятий именно так, заключая реляционный контракт, нанимает бухгалтера, платя ему за совершенно определенные операции.
Что касается постоянного трудового контракта, то его мы заключаем с ответственными работниками, в производительности которых мы заинтересованы, но не только. Подобным образом мы нанимаем также работников, которыми хотим распоряжаться более свободно, чем это возможно в рамках одноразового рыночного контракта. Именно с постоянными трудовыми контрактами связано возникновение фирмы как таковой. Ведь задачи фирмы могут измениться, и нам необходимо обеспечить себе большую гибкость в отношении использования работника, большую уверенность в результатах его труда. Поэтому мы будем отбирать работника с таким расчетом, чтобы он мог выполнить не одну конкретную операцию, а целый ряд операций, чтобы он мог в дальнейшем совершенствоваться (мы собираемся этому способствовать). Т.е. мы рассчитываем, что в перспективе он станет постоянным работником нашей фирмы. В результате, мы экономим массу трансакционных издержек. Ведь нанимая работника на год-два, мы получаем на него остаточные права, получаем возможность распоряжаться его трудовыми усилиями так, как нам удобно. Т.е. у нас резко возрастает объем остаточных прав по сравнению и с рыночной сделкой, и со сделкой реляционной.
Если эти сделки регулировать четко определенными контрактами, то здесь возникает имплицитный контракт, который и образует фирму. Сотрудники фирмы рассуждают так: “Мы работаем в данном фирме не потому, что связаны с ней контрактом, а потому, что связываем с ней свою жизнь, успехи, доходы. Мы желаем расти и развиваться внутри нее, и у нас здесь есть перспектива. У нас с ней есть имплицитный контракт: мы надеемся на фирму, а она – на нас. Мы заинтересованы в том, чтобы фирма богатела, потому что каждый из нас, ее сотрудников, от этого получает либо прирост зарплаты, либо продвижение по службе, либо просто уверенность, что у него по-прежнему будет работа (что его не уволят).
2. Способ приобретения капитальных благ.
Фирма может приобретать капитальные блага на рыночной основе, на основе реляционных контрактных отношений и на основе привлечения новых собственников. Рассмотрим все эти случаи.
а) Фирма приобретает капитал на анонимном открытом рынке, распространяя облигации. Но когда мы продаем некие титулы, некие обязательства, тогда мы, приобретая облигации, имеем рыночный способ приобретения капитальных благ.
б) Реляционный способ приобретения капитальных благ - отношения с банком. Просто так вам в банке денег никогда не дадут. На вас посмотрят, предложат предъявить какие-либо гарантии, изучат ваше экономическое положение, т.е. войдут с вами в некие отношения, и далее вы будете торговаться в рамках этих отношений, а не на рынке. И вы не можете ни с того ни с сего взять и поменять банк (банк будет о вас кое-что знать).
в) Приобретения капитальных благ способом привлечения новых собственников. В данном случае вы считаете наиболее выгодным для себя не заключать контракт с собственником финансовых ресурсов, по которому вы отдаете ему фиксированную сумму, а пригласить его в долю, предложить ему разделить с вами риск и остаточный доход (residual income). Это выпуск голосующих акций, это приглашение в товарищество некоего нового члена со своим капиталом, это как раз тот способ формирования собственного капитала, который и образует фирму, наряду с привлечением работников по долгосрочным контрактам.
3. Состав и специфика материальных активов.
Как правило, вам выгодно иметь свой собственный уникальный или обладающий высокой спецификой актив. Затраты на эти активы образуют основную часть употребления капитальных благ и, соответственно, реализуются в материальном капитале фирмы (фирма не может состоять лишь из финансовых активов и людей, если только это не финансовая или консалтинговая фирма). В зависимости от специфики материальных активов выбирается тот или иной тип фирмы.
Классическая форма фирмы
имеет два ограничения.Первое. Фирма действует на рынке в рыночных условиях, поэтому она никогда не получает свои факторы производства безвозмездно. Она может их получить только двумя способами:
Второе. Фирма действует на рынке, и этот рынок конкурентный. Следовательно, для нее внешним образом заданы цены на те факторы, которые она привлекает, и на ту продукцию, которую она поставляет на рынок. Фирма может, конечно, сама назначить цену на произведенный ею стул или автомобиль, но совсем необязательно, что по этой цене ей удастся их продать. Она просто будет вынуждена ориентироваться на платежеспособный спрос, формируемый десятками или сотнями других фирм.
На основании общей характеристики фирмы невозможно сформулировать ее внешнюю цель, а введя два вышеназванных ограничения это уже сделать можно. Таковой целью является максимизация прибыли (чистого валового дохода), задаваемой несколькими параметрами. Конкуренция требует от фирмы работать на предельной изокванте, следуя по наиболее эффективному пути использования имеющихся ресурсов. И фирма пытается извлечь максимальный чистый доход, чтобы хозяева фирмы могли его либо инвестировать, либо потребить. Других способов выживания, кроме извлечения максимального чистого дохода, у коммерческой фирмы нет. Его извлечение возможно в двух вариантах: или это извлечение дохода прямо сейчас; или это извлечение дохода в некотором отсроченном периоде (в т.ч. постоянное извлечение дохода за вычетом отчислений на капитализацию фирмы, ибо ее владелец рассматривает также возможность ее будущей продажи). В любом случае мы говорим о прибыли in short-run or in long-run (в краткосрочном или долгосрочном периоде).
Такая классическая бизнес-фирма, разумеется, не охватывает всего пространства действующих в экономике форм организаций, но в рыночной экономике она доминирует.
Критерии эффективности фирмы
1) Аллокативная эффективность
. Она связана с тем, что фирма пытается двигаться (см. нижеприведенный график) либо сверху, либо снизу к некоторому оптимуму - к точке пересечения со спросом, которая задана ситуацией на рынке.
В этой ситуации монопольная фиксация высокой цены представляет собой вычет из аллокативной эффективности. Отсюда возникает тот круг классических проблем, которые рассматривает теория организованных рынков, да и макроэкономика в целом. Постепенно двигаясь к аллокативной эффективности, фирма преодолевает проблемы монополизированности рынков и их сегментации, например, национальные границы или зафиксированную государством слишком низкую цену -
price-selling на какой-то товар (скажем: не продавать хлеб дороже 13 коп.).2) Х-эффективность
. В середине 1960-ых гг. экономист Харви Лейбенстейн (Harvey Leibenstein), выдвинул принесшее ему известность понятие Х-эффективности. Это иной ряд эффективностей по сравнению с аллокативной эффективностью (с движением к точке А на графике). К этому времени уже были сформированы основные направления общеевропейского рынка, существовал и общеамериканский рынок. Лейбенстейн, обобщив количественные данные и расчеты по эффективности вхождения в общие рынки как европейских, так и латиноамериканских стран, получил удивительные результаты. И в том, и в другом случае, а также в ряде случаев, когда он оценивал возможность ликвидации неких монопольных эффектов, запас эффективности (или общая эффективность) фирмы составлял 0,1 - 2,5 %. Т.е. он был ничтожен как для фирмы, так и для национальных хозяйств. Если верить этим данным, в середине 1960-ых гг. латиноамериканские и европейские фирмы находились предельно близко к точке А (см. статью Х.Лейбенстейна “Аллокативная эффективность по сравнению с Х-эффективностью” в сборнике статей “Теория фирмы”, СПб, 1995).Однако всякому экономисту было ясно, что даже на фоне развитого капитализма 1960-ых гг. резерв эффективности применительно к абсолютному оптимуму не мог составлять меньше 1 %. Значит, что-то было не так. Лейбенстейн выдвинул теорию, согласно которой есть другое измерение эффективности. Оно не описывается в терминах аллокативной эффективности, предполагающей полную информацию. Наоборот, оно базируется на том, что у нас нет полной информации, контракты не полны, а неэффективность использования ресурсов возникает не на внешнем рынке, а именно внутри фирм, которые их просто не пускают на какие-то рынки.
В реальности это означает, что фирмы работают не на предельной изокванте, а ниже, и их движение должно быть вертикальным. Для достижения эффективности (оптимального использования ресурсов) западным фирмам того времени не хватало 25-35 %. Это движение от нижней изокванты к верхней, описывающей оптимальное использование ресурсов, и составляет тот базис, тот запас эффективности, который есть у фирм. Центральным моментом Х-эффективности
, по мнению Лейбенстейна, является искусство менеджеров, их опытность, что справедливо, но скорее относится к технологии производства. Однако, наряду с Х-неэффективностью, связанной с недостаточностью опыта менеджеров в комбинации тех или иных ресурсов, есть гораздо более широкий круг Х-неэффективностей, который опирается на недостаточные стимулы к эффективному комбинированию факторов производства, имеющихся у фирмы.Какими вообще факторами производства располагает фирма, и как она их будет комбинировать? Существуют определенные наборы факторов производства, которые надо каким-то образом оптимизировать:
L1 … n
- набор трудовых ресурсов (от простого кладовщика до высших менеджеров);M1 … m
- набор материальных факторов;K1 … i
- набор капитальных услуг;N1 … c
- набор природных (натуральных) факторов.Q = (L1…n , M1…m , K1…i , N1…c
) - производственная функция, значение которой надо оптимизировать.n, m, i, c
- конечные величины, потому что у нас есть наборы благ и услуг определенного рода, которые явно конечны.Каковы некоторые особенности этих благ и услуг? Однородны ли они по форме, по своему вкладу? Труд, материальные и натуральные факторы явно неоднородны. А капитал несколько отличается от других факторов. Заемный и собственный капиталы явно неоднородны: один надо отдавать, другой – нет; одним можно рисковать больше, другим - меньше. В цивилизованной экономике заемный капитал - зона большего риска. Там на заемщика не “наедут”, к стенке не поставят, но судиться с ним будут хоть целый год. А в нашей экономике риск кредитора зависит от уровня его контроля над заемщиком. Если тот может сбежать, тогда заемный капитал будет зоной большего риска. Если вы занимаете у частного лица, то вам, наверное, страшновато рисковать его деньгами, однако это будет зависеть от ваших с ним отношений. Если вы – С. Мавроди и заняли у трудового населения, то его можно “кинуть”; если же вы – представитель трудового населения, то вам лучше не “кидать” большого человека, у которого вы заняли деньги. Неплатежи в нашей экономике рождены подобного же рода ситуацией.
Т.е. все факторные наборы различны. В факторном наборе капитала различают капитал собственный, который представлен обычными и привилегированными акциями, и капитал заемный, который представлен облигациями и займами. Облигации торгуются на организованном рынке, займы по определенной ставке процента берутся у кредитующих организаций. Факторные наборы
L, M и N конечны, но их очень много (для крупного предприятия их число может превысить 100, 200). И все эти факторы надо каким-то образом соединить.Все, что я далее буду излагать, можно прочесть в работах Майкла Дженсена (
Michael C. Jensen) и Вильяма Меклинга (William H. Mecling), а также Майкла Дженсена и Юджина Ф. Фама (Eugene F.Fama), которые занимались теорией фирмы в конце 1970-ых - начале 1980-ых гг. и фактически создали теорию классификации прав собственности внутри фирмы, сравнительной эффективности кластеров собственности и т.д.В 1979 г. Дженсен и Меклинг в работе “Права собственности и производственная функция”, стремясь адаптировать производственную функцию не только к проблеме аллокативной эффективности, но также к проблеме Х-эффективности, предложили ее расширить, введя еще два фактора. По их мнению, она выглядит, как:
Здесь
R – поправка на систему прав собственности, свойственных именно данному обществу. Например, это запрещение/разрешение на частную собственность на землю, запрещение/разрешение акционерных обществ, запрещение занимать с процентами (такое запрещение действует в странах ислама, поэтому займы с процентом приняли там форму участия в собственности в качестве младших собственников или форму комиссионных за сделку). Эта поправка исключает определенные комбинации факторов производства.Скажем, в России сегодня невозможно соединить землю и материальные ресурсы наиболее эффективным образом, ибо определенный вид использования земли в нашей стране исключен. Запрещение частной собственности на землю касается прежде всего не аграриев, а городского населения, предприятий. Предприятие, не имеющее прав на землю, на которой оно стоит, нельзя рассматривать, как цельный объект собственности. Именно поэтому большинство западных инвесторов отказывается инвестировать в подобные предприятия – ведь у них нет гарантий, что в один прекрасный момент муниципалитет или регион не сгонят их оттуда под предлогом, что земля федеральная. Инвестиций в наши предприятия явно меньше, чем могло бы быть, так как риск любого долгосрочного инвестирования выше. Другая проблема, возникающая в этой связи, – невозможность для заводов продать излишнюю землю. Наши заводы занимают огромные территории (в частности, в центре Москвы), но совершенно не заинтересованы от них избавиться, ибо земля не их, и продать ее они не могут. Обычно на этих территориях расположены склады. А будь у нас иные законы, рациональные собственники их давным-давно вывели бы оттуда, землю продали бы, и там стояли бы магазины, небоскребы и пр.
С – это организация прав собственности внутри фирмы. Отличие С от R в том, что R задает рамки, в которых, по требованию государства, должны действовать все фирмы, а С – это набор, который внутри этих рамок выбрали хозяева данной фирмы. Они сами выбрали форму своей организации в виде открытого или закрытого акционерного общества, индивидуального частного предприятия, благотворительного фонда либо еще чего-то. С представляет собой комбинацию прав собственности внутри пространства, ограниченного R. Иными словами, используется определенного рода форма, чтобы оптимально построить факторы производства, которыми фирма располагает.
Эггертсон рассматривает форму влияния R на С и, соответственно, на все остальные комбинации производственных факторов на примере марксистской революции в Эфиопии (1975) и последующей коллективизации и вывода части земель из хозяйственного оборота. Но более показателен пример нашей коллективизации. Рассмотрим, что произошло с производственной функцией наших сельскохозяйственных предприятий из-за коллективизации земли, образования колхозов, запрещения крупной собственности и использования наемного труда. К отрицательным результатам коллективизации следует отнести невозможность ряда эффективных комбинаций факторов. В частности, в силу запрещения наемного труда как эксплуататорского по своей сути стала невозможной оптимальная для сельского хозяйства форма привлечения сезонных рабочих. Правда, позже она восстановилась в виде вывоза горожан в колхозы на уборку урожая. Но были и позитивные результаты коллективизации. Это, например, создание больших агрофирм (птицефабрик), которые комбинируют производственные факторы в крупных масштабах. Они возникли в конце 1950-ых – в 1960-ых гг., когда появилась возможность вложить некоторый капитал в сельскохозяйственное производство.
Фирма представляет собой, с одной стороны, набор факторов, а с другой - некую совокупность контрактов, и С может трактоваться, как связка контрактов. Поэтому Х-эффективность и Х-неэффективность фирмы задаются не только и не столько эффективностью менеджеров, как считал Лейбенстейн, а в первую очередь традиционным для институциональной экономики фактором – неполнотой контрактов, информационными издержками и связанными с этим специфическими формами трансакционных издержек для предприятия. К последним относятся агентские издержки, которые обусловлены делегированием определенного рода прав принципалом подчиненному или нанятому им агенту при сохранении принципалом своей целевой функции.
Если принципал просто передает права агенту, не следя за своей целевой функцией, никаких агентских издержек не возникает. Так, при феодализме в отсутствие рынка у принципала был явный избыток прав, и он готов был частью этих прав поделиться в обмен на лояльность, преданность агента (он не мог съесть двух баранов, поэтому одного отдавал сатрапам; не мог спать со всеми женщинами в округе, поэтому распределял право первой ночи между своими баронами; и т.д.), но он не был заинтересован в сохранении своей целевой функции - у него ее просто не было. А рыночная экономика порождает агентские издержки, потому что у принципала больше нет излишков, ибо он может их продать, и ему приходится сохранять свою целевую функцию. И проблема агентских издержек становится центральной для определения эффективности той или иной формы экономической организации.
Вообще в условиях рыночной экономики эффективность конкретной фирмы определяется внешними обстоятельствами. Коль скоро есть рынок, есть и необходимость работать на внешнего потребителя – ведь если у фирмы ничего не купят, она разорится. Но речь не об этом, а о том, насколько управленческие решения и их эффективность внутри фирмы контролируются и определяются извне рынком. В этой связи Дженсен выделяет два типа фирм - закрытые и открытые.
Закрытые фирмы – это “внутри” определяемые фирмы. К ним он относит:
Открытые фирмы – это “внешне” определяемые фирмы. Они очень сильно ориентируются в оценке своей внутренней эффективности на других, т.е. жестко завязаны на рыночную оценку. К ним Дженсен относит:
II. ЗАКРЫТЫЕ ФОРМЫ ОРГАНИЗАЦИИ БИЗНЕСА (proprietorship, partnership, closed corporation)
Proprietorship
– индивидуальное частное предприятие (ИЧП)Индивидуальное предпринимательство без образования юридического лица позволяет человеку индивидуальным образом наняться к такому предпринимателю, заключив с ним контракт, что дает, в частности, возможность избежать социальных отчислений. В России индивидуальное предпринимательство без образования юридического лица встречается в разных формах очень часто, скажем, в строительных работах, в торговле. Иногда так организованы консультативные услуги. Очевидно, что подобная форма организации пригодна лишь для небольшого предприятия. Преимущество ИЧП в отсутствии проблемы агентских издержек первого уровня, ибо собственник этого предприятия является и главным
decision-maker (лицом, принимающим решения).Вообще агентские издержки бывают двух уровней. Агентские издержки первого уровня – это агентские издержки, возникающие в отношениях собственник-менеджер
ACM. Агентские издержки второго уровня - это агентские издержки в иерархии организации АСЕ, касающиеся наемных работников (здесь есть некоторая цепочка). Эти издержки связаны с проблемой, которая в литературе называется “диффузия и контроль”. В случае, когда контроль простирается не только на мелких работников, но и на отношения собственник-менеджер, собственник-decision-maker, возникают проблемы, которых нет в индивидуальном частном предприятии.Ограничения, присущие ИЧП
В литературе выделяется два типа этих ограничений: “проблема горизонта” и “проблема диверсификации”.
Проблема горизонта. В каждой фирме каждому человеку свойствен определенный конфликт между типом потребления (функцией потребления
Y(X)) и некой производственной функцией F(Z). И каждый человек должен решить для себя проблему, как увязать функцию потребления (функцию получения дохода) и тип потребления (тип получения дохода) между собой. Здесь возможны три вполне законных способа поведения:
Таким образом, функция потребления Y(Х) бывает разной. Она может быть отложенной (кто-то копит деньги, чтобы раз в год съездить на Канарские острова, а кто-то - чтобы дать внукам образование). Х может быть равен прибыли или Z - всему имуществу владельца. А если собственник - человек очень умный, то у него X будет равен прибыли за вычетом амортизационных отчислений и отчислений в резервный фонд.
Скажем, такой человек - владелец такси, - сделав все эти отчисления, оставшуюся часть прибыли использует в свое удовольствие. Наверное, только так и имеет смысл себя вести. Но, в принципе, никто не запретит ему в какой-то момент использовать всю прибыль. С экономической точки зрения, это будет неразумно. Однако если он решил, что с него хватит возить клиентов, что лучше он покрасит машину и поедет к теще в Тернополь, если он предпочел отдых труду - это его святое право. Это закон экономического равновесия, которому мы все молимся и который мы все соблюдаем. Наконец, он может потребить вообще весь свой производственный потенциал и закрыть свое дело. Т.е. налицо определенный потенциальный конфликт между типом потребления и имеющимся доходом, что, как правило, будет ограничивать инвестиционные возможности ИЧП.
Кроме того, владелец ИЧП в значительной степени ограничен горизонтом собственных возможностей (в первую очередь, возможностей жить и работать), что также лимитирует инвестиции. Если у пятидесятилетнего владельца ИЧП возникает необходимость или возможность инвестировать в производство 25 % своих ресурсов в течение ближайших 5 лет, что позволит ему через 25 лет вдвое расширить собственный бизнес, будет ли он это делать? Однозначного ответа здесь нет, потому что человек руководствуется не одной только экономической логикой. Если у него есть наследники, которые, как он надеется, переймут его бизнес, он может на это пойти. Тем не менее, очевидно, что очень многие откажутся делать такого рода инвестиции, ибо их жизненный горизонт уже близок, и они хотели бы оптимизировать свой доход в то время, когда они еще живы. Именно поэтому значительная часть ИЧП имеет горизонт, совпадающий с горизонтом активной жизни их владельцев, а затем они передают свое дело кому-то.
Если новый владелец - близкий родственник прежнего, часть дела может быть реализована в долг: старый владелец выходит на пенсию, которую ему выплачивает преемник. Например, в США передача бизнеса на таких условиях очень часто встречается у мелких фермеров или владельцев лавок. Обычно фермер работает до 55-60 лет (в зависимости от своего желания), после чего передает ферму старшему сыну, зятю или еще какому-нибудь родственнику, и тот ему постоянно выплачивает определенную заранее оговоренную сумму, а сам фермер едет доживать свой век во Флориду.
Казалось бы, при низкой склонности к риску, присущей владельцу ИЧП, если у него есть возможность выгодно вложить деньги и расширить производство, он может занять их на рынке. Однако рыночные кредитные институты не столь уж охотно идут ему навстречу по двум причинам.
Во-первых, ИЧП закрытое, непрозрачное, и если глава отделения местного банка лично не знаком с его владельцем, последнему будет достаточно трудно занять деньги.
Во-вторых (и это очень серьезная причина!), зачастую в ИЧП основной актив специфичен – это человеческий капитал хозяина предприятия. И совсем не исключено, что в случае его смерти или отъезда во Флориду, никому не захочется далее хозяйствовать на этой земле, или никто не сможет достаточно хорошо овладеть производственным процессом, в котором столь искусен был прежний хозяин (скажем, так же вкусно готовить некое блюдо, как это делал прежний владелец ресторана). Классический пример: если владелец крохотного французского ресторанчика, все богатство которого, помимо малюсенького (15-20 м) зала и кухоньки (3 м), составляли его руки, разорился, то покупатель или претендент на описание данного ИЧП за долги не может претендовать на специфический актив – на самого хозяина. Хозяина он не получит. Он получит только отдельные факторы, которые могут и не сложиться в эффективную производственную систему. Поэтому у такого предприятия уникально низкая resell value, часто меньше 50 % его актуальной стоимости.
Итак, банк будет кредитовать владельца ИЧП на следующих условиях:
1) Банк даст кредит под залог ИЧП, оценив его стоимость в 2-3 раза ниже, чем оно стоит на сегодняшний день. Ведь банку приходится ориентироваться на предел стоимости материальных активов владельца ИЧП, а не на стоимость его предприятия в целом, ибо рабство у нас запрещено, и банк не сможет взять владельца в рабство за долги.
2) Банк даст кредит лишь на короткий период. Он, как и сам старик-владелец, не захочет инвестировать то производство, активная жизнь владельца которого скоро кончится. Банк не даст ему денег на 7 лет, зная, что тот через 7 лет выйдет на пенсию, и вся его лавочка будет стоить 20-30 % от ее нынешней стоимости. В этой ситуации для банка риск слишком велик.
И возникает тупиковая ситуация, вызванная “проблемой горизонта”. На этот “горизонт” ориентируются и сам хозяин ИЧП, и банкиры, что в итоге резко ограничивает развитие как сферы обслуживания, так и в какой-то мере сельскохозяйственной сферы.
Проблема диверсификации. Для чего рантье диверсифицирует капитал? Рантье отдает свои средства одному или даже двум доверительным агентствам, которые вкладывают их в 10 инвестиционных фондов, уравновешивающих друг друга с точки зрения риска, а те - еще в 100 фондов. В результате, его портфель ценных бумаг диверсифицирован, их стоимость будет колебаться
вместе с индексом Доу Джонса, но всего своего капитала он не потеряет.В отличие от рантье, владелец ИЧП крайне редко может распределить свой капитал по нескольким направлениям. Как правило, он вкладывает в ИЧП все, чем владеет, и поэтому предпочитает не рисковать, понимая, что может потерять все вплоть до личного имущества и оказаться на улице. И это очень и очень серьезная проблема.
В связи с этим упомяну о довольно интересном предложении, которое 2-3 года назад активно обсуждалось в кругу правительства и среди специалистов по институциональной экономике. Талантливый экономист Ю.Б. Кочеврин, работающий в Институте мировой экономики и международных отношений, одним из первых обратил внимание на крайнюю неэффективность наших форм организации фирмы.
В России малый и средний бизнес, в основном, организованы, либо как закрытые акционерные общества, либо как открытые, но открытые лишь формально, что дает возможность сплошь и рядом обманывать партнеров и клиентов. Эти фирмы успешно уходили и уходят (сейчас, правда, несколько менее успешно) от налогов. Например, они, вместо найма людей через свою организацию, заключают контракт с фирмой-однодневкой и ей платят, а эта фирма не сдает финансового отчета, закрываясь еще до окончания финансового года. Конечно, учредителя подобной фирмы-однодневки пытаются найти и привлечь к ответственности. Но если его и находят, им, скорее всего, оказывается какой-нибудь бомж. Кроме того, уставной капитал такой фирмы составляет обычно не более 10 тыс. руб., а согласно закону, ответственность фирмы исчисляется в размере доли уставного капитала. Т.е. если такую фирму все-таки заставят выплатить деньги в казну, сумма выплаты будет смехотворной. Это - реальная проблема, и от нее невозможно уйти.
Кочеврин предлагает посмотреть, что в этой связи делается в Европе. В частности, он указывает на немецкий закон, в соответствии с которым любое малое предприятие может являться (там это мягче сформулировано) только предприятием с полной ответственностью, т.е. представлять собой или partnership, или p
roprietorship. Он призывает к тому, чтобы в газетах публиковались все финансовые отчеты предприятий малого и среднего бизнеса, чтобы эти предприятия несли полную ответственность вплоть до описывания всего имущества. Лишь в этом случае - считает он – наш бизнес станет основываться на некой морали. Он предлагает запретить все формы акционирования с ограниченной ответственностью на уровне ниже 100 тыс. $.Однако в наших условиях это приведет к следующему. Заставив людей, имеющих устойчивый бизнес, зарегистрироваться в качестве индивидуальных предпринимателей или товариществ с полной ответственностью, отвечающих своим имуществом, мы таким образом пресечем каналы их ухода от налогообложения, хотя оффшорные каналы все равно останутся (целиком их пресечь невозможно
). Кроме того, масса беззащитных пожилых людей при характерной для нас зыбкой правовой среде неожиданно окажутся владельцами, индивидуальными и частными, довольно крупных компаний, которые опять же будут разоряться. Но что с него, старика, да еще и пьяного, возьмешь?! Его можно лишь наказать, поместив в пенитенциарное заведение. Думаю, без усложнения процесса регистрирования фирм и соответствующего контроля за этим процессом мы ничего не добьемся.Кстати, в России понятие “ограниченная ответственность” появилось только в конце
XIX в. А до этого купец отвечал всем своим имуществом. Причем вход в купеческое сословие с его первой, второй и третьей гильдиями (в зависимости от уровня уставного капитала) был очень затруднен. Купеческое дело было наследственным. В таких условиях потеря имени действительно оказывалась страшнее, чем потеря имущества. Человек терял имя и вместе с ним терял все.В нашей экономике оптимальной нишей для ИЧП является сфера услуг. Чаще всего это именно семейный бизнес, зарегистрированный на главу семьи, а не частный, вырванный из семьи. Дело в том, что у нас нет разделенной семейной собственности. Поэтому становясь индивидуальным предпринимателем с полной ответственностью, вы автоматически делаете ответственной за свою предпринимательскую деятельность всю вашу семью, если только до этого вы не разделили с ней имущества. Подчеркнем, что семейный бизнес эффективен, когда он наследуется, а иначе это просто некая форма ухода от определенных обстоятельств, свойственная не только России.
Если говорить в терминах издержек, то для данного типа предприятия агентские издержки очень низки, а издержки внешнего контроля и внешнего финансирования очень сильно возрастают.
А может ли быть ИЧП в крупном бизнесе? Например, тот же П.Гейтс основал компанию, которая находится в полном его владении, и годовой оборот которой составляет несколько миллиардов долларов. В этом случае факторы диверсификации не работают, потому что очень богатый человек в состоянии учредить несколько бизнесов, принадлежащих лично ему. Но стоит ли это делать?
Во-первых, организуя бизнес на основе ИЧП, мы автоматически ставим себя в невыгодное положение, с точки зрения его расширения, ибо в этом случае мы можем привлечь только свой (внутренний) капитал, который в какой-то момент дешевле внешнего, в какой-то - дороже, но внешний привлечь не можем.
Во-вторых, значительную роль будет играть фактор доверия именно к производителю каких-то услуг. Ведь основав свое дело, он тем самым подает потребителю сигнал, что не боится рискнуть своим состоянием ради данного бизнеса, что вложил туда все и будет старательно работать, избегая всяческой экономии на своих издержках за счет потребителя, так как подобная экономия связана с очень большими рисками быть выгнанным с рынка и проиграть. Такой сигнал вызывает доверие потребителя.
Если существует производство некого уникального товара и определенная зона идентификации последнего, то производителю этого товара тоже имеет смысл основать ИЧП. Этим он подает потребителю сигнал о своем качественном отношении к работе.
Но в области крупного капитала (скажем, если бизнес миллиардный) этот сигнал уже не работает или работает плохо, потому что крупный капитал диверсифицирован по своей сути. Потребитель отчетливо сознает, что где-то есть хозяин – богатый человек, который просто чудит, он сам непосредственно не стоит у станка, не осуществляет мониторинг, на это у него есть большое число менеджеров, а следовательно, и большие агентские издержки их оппортунистического поведения.
Partnership
(товарищество, или партнерство)В принципе, partnership очень похоже на ИЧП, но оно обладает некоторыми особенностями.
Среди его преимуществ, во-первых, возможность увеличить масштаб производства. Партнеры сами делают инвестиции. Проблема горизонта здесь довольно сильно смягчается, уходит на задний план, ибо товарищество с пятью-семью партнерами обеспечивает некое плавное перетекание, смену возрастов партнеров. Скажем, если в товариществе двое пожилых и четверо молодых партнеров, то они обычно договариваются об определенных долях и принимают нужное инвестиционное решение. Во-вторых, возможность для каждого из партнеров в какой-то мере диверсифицировать производство.
Но функционирование partnership связано и с определенными проблемами.
Рассмотрим их.1)Возникает проблема ответственности за общую собственность. Считается, что в товариществе с N партнерами каждый из них несет ответственность в размере 1/N (скажем, 1/3, 1/5, 1/10), но это - чистая формальность. Очень реальна, например, следующая ситуация. Три бедных и два богатых партнера, составляющих товарищество из пяти партнеров, единодушно решили ввязаться в какой-то очень рискованный инвестиционный проект и потерпели неудачу. Их прибыль отрицательная, обязательства превышают их доходы, но расплачиваться все равно надо. И в процессе возвращения всей суммы долга, если имущество трех бедных партнеров уже исчерпано, двум богатым партнерам придется платить еще и за них. Отметим, что с ростом числа бедных партнеров риск их оппортунистического поведения для более богатых партнеров повышается.
2)Возникает проблема “зайца”.
Дело в том, что в любом товариществе собственность и менеджмент пока еще в достаточной степени не разделены, в силу чего собственники - одновременно и менеджеры. И любой партнер при желании может вести себя по отношению к другим, как “заяц”, всячески увиливая от организации работы.3)Возникает проблема преследования своих интересов тем из партнеров, кого остальные выбрали старшим. Доля старшего партнера уже зафиксирована - как он вступал в товарищество с 1/8 или 1/2, так он ее и получает из совокупного дохода. Но он может стремиться за счет других реализовать какие-то свои интересы, которые не будут связаны с определением его доли. В частности, за счет других партнеров он может заняться потреблением на рабочем месте, т.е. максимизировать свои представительские расходы. Правда, это довольно трудно - ведь все на виду (это скорее проблема открытой корпорации, см. Лекцию 12). Однако у него есть и другие возможности. Он, безусловно, может втягивать партнеров в повышенные по рискованности проекты или втягивать предприятие в невыгодные для него хозяйственные связи, получая за это мзду от тех предприятий, с которыми он договорился. Такого рода поведение старшего партнера относительно небольшой фирмы (с 20-30-тью занятыми) встречается очень часто, и обычно это становится причиной распада товарищества.
В отличие от ИЧП, партнерство, в основном, имеет четко выраженную зону существования. Классическая форма партнерства - адвокатские конторы, аудиторские фирмы, фирмы-консультанты, фирмы врачей (на Западе, где доминирует частный медицинский сервис, партнерство – типичная форма организации врачей). Партнерство, как форма, в совершенстве позволяет решить следующие проблемы.
Во-первых, это проблема наследования опыта.
Здесь можно очень успешно передавать опыт, информацию, ведя принятого члена по ступенькам карьеры и наблюдая, как он развивается, прежде чем стать полноправным партнером. В партнерстве существует несколько градаций: младший партнер, полный партнер, и конечная цель жизни, скажем, сотрудника консультативной фирмы или адвокатской конторы – стать старшим партнером.Во-вторых, это проблема марки (если хотите, торговой марки). Партнерство возникает в тех видах деятельности, где очень велика доля такого специфического актива, как человеческий капитал. А в некоторых сферах человеческий капитал является основной составляющей бизнеса. Ту же адвокатскую контору можно пересадить в другой офис, и на ее деятельности это практически не скажется. Но если она лишится имени одного из партнеров, то потеряет 20-30 клиентов. Именно поэтому партнерство организовано, как сложная система членства. На нижней ступени (при приеме в члены) учитывается трудовой вклад человека. Когда он становится младшим партнером, наряду с его трудовым вкладом, учитывается и его статус. А когда он становится старшим партнером, учитывается уже только его статус, а трудовой вклад не учитывается (предполагается, что он начинает контролировать данную организацию полностью).
Таким образом, партнерство - это уникальная форма, основанная на одном факторе – человеческом капитале.
Есть, правда, и полупартнерства, когда два-три человека объединяются, чтобы вести вместе какой-то бизнес (ресторан или магазин), но они неустойчивы, и чаще всего дело кончается конфликтом. Они конкурентны - ведь такого рода бизнес может вести и один человек.
А вот адвокатскую контору может вести только коллектив людей, доверяющих друг другу, интенсивно обменивающихся информацией, одинаково озабоченных проблемой качества, заинтересованных в том, чтобы ни один из них не опозорил свое имя и тем самым имя их конторы. Здесь нет необходимости в вертикальной иерархии. Партнеру в адвокатской конторе или в аудиторской фирме не надо становиться главным над другими, ему надо стать просто старшим партнером, будь их там 10, 7 или 5. Эта очень интересная форма организации бизнеса в наших условиях практически не реализована, хотя ничто тому не препятствует.
Партнерства процветают, ибо не нуждаются во внутреннем инвестировании и инвестировании вообще. В лучшем случае адвокатской конторе нужно внешнее инвестирование для покупки офисной мебели. Но такой займ (в размере их месячной или годовой зарплаты) им всегда дадут, да и сами они - люди не бедные. А никакими инновационными проектами они не занимаются.
Именно поэтому венчурные фирмы очень редко бывают партнерствами. Ведь им даже в области экономической теории нужны очень большие инвестиции в приобретение информации, а тем более в области физики, или радиофизики, или органической химии, где закупка одних приборов и реактивов для выбранного направления исследования будет связана с громадными инвестициями, а следовательно, и с громадными рисками.
Партнерства, кстати, есть у программистов. Подобно адвокатам, они совершенно нейтральны по отношению к технической базе. Компьютеры, которыми они владеют, не являются специфическим активом, и при необходимости их можно реализовать без существенной потери стоимости, тогда как при продаже какого-нибудь физического прибора можно потерять до 70 % его стоимости.
Closed corporation (
закрытая корпорация)Как правило, закрытая корпорация образуется тогда, когда некий лидер приглашает своих знакомых вступить в корпорацию. Для закрытой корпорации характерны:
Став членом закрытой корпорации, человек может оставить надежду выйти оттуда живым. Ведь продать свою долю в закрытой корпорации в случае необходимости он сможет лишь знакомому, а чаще всего тому же коллективу собственников данной корпорации. В таких условиях невозможна адекватная оценка его собственности; круг лиц, вовлеченных в процедуры оценки и торговли, резко сужен. В результате, установление некого оптимального равновесия на этом рынке становится очень неэффективным (т.е. торговля долями собственности становится очень невыгодной)
.Кстати, вчера на заседании у министра экономики А.Г. Шаповальянца его Министерство и Мингосимущество решали, кто будет заниматься лицензированием оценочной деятельности в России, и вроде бы это право досталось Минэкономики. У нас проблема оценочной деятельности совершенно одинакова и в открытой, и в закрытой корпорации, так как наш фондовый рынок существует совершенно формально. Он не действует, на нем из-за отсутствия спроса реально не торгуются акции корпораций, разве что кроме 5-10 голубых фишек. А остальные наши корпорации, хотя и называются, в основном, открытыми, действуют по тем же законам, по которым в других экономиках действуют закрытые корпорации. Это очень интересная особенность нашей экономики.
Применимость закрытой корпорации.
Во-первых, закрытые корпорации массово существуют там, где рынки связаны с большими рисками. А это характерно для любых стран, находящихся в процессе формирования отношений собственности, и, в частности, для России. Закрытые корпорации не обладают чертами, радикально отличающими их от открытых корпораций. Все наше общество состоит из закрытых корпораций с полной и неполной ответственностью. Если проекты рискованные, то ими занимаются закрытые корпорации с неполной ответственностью.
Во-вторых, закрытые корпорации существуют там, где очень важна закрытость до определенного момента. Такая форма организации прежде всего необходима именно в венчурном бизнесе. Венчурные компании, состоящие из людей, которые занимаются НИОКРом, возникают, как закрытая корпорация, потому что им никто не нужен в качестве учредителей, кроме известных им людей. Они хотят с максимальной выгодой для себя продавать патенты, а если и решатся на продажу корпорации в целом (что не возбраняется), то будут стремиться сделать это по установленным ими правилам и в установленные ими сроки. Они боятся того, что их перекупят раньше времени. Поэтому никто из решивших заняться венчурным бизнесом не будет делать свою компанию открытой корпорацией с неограниченной ответственностью и торговать ее, оценивая в каких-то перечнях компаний, работающих в области высоких технологий. Для венчурной компании это было бы смерти подобно.
ОТКРЫТЫЕ ФОРМЫ ОРГАНИЗАЦИИ БИЗНЕСА. ТЕОРИЯ ГОСУДАРСТВА (часть первая)
ОТКРЫТЫЕ ФОРМЫ ОРГАНИЗАЦИИ БИЗНЕСА (open corporation, mutual, non-profit organization, political firm)
Open corporation (открытая корпорация)
Открытая корпорация уже достаточно давно является наиболее широко применимой формой организации бизнеса. В англосаксонском мире эта форма существует как основная, начиная с середины
XIX в., когда она в массовом порядке вытеснила компании, основанные на индивидуальном капитале, и товарищества. В Европе закрытые формы организации бизнеса доминировали гораздо дольше. Самые известные из них, просуществовавшие до XX в., - это компания Круппа и компания Зингера (производство швейных машинок), а в банковском сервисе – это известная семейная фирма Ротшильдов. В конце XIX в. складывается организованный рынок торговли акциями - анонимными частицами акционерного капитала, который стал прообразом современной системы организации рынков капитала.Открытая корпорация имеет три основных черты:
Когда в экономической литературе идет речь об открытой корпорации, чаще всего рассматривают противоречия ее устройства. Распыленность ее факторов производства приводит к огромному количеству внутренних трансакционных издержек. Их специфика (в первую очередь, специфика агентских издержек, т.е. издержек контроля собственников за тем, насколько соответствует их интересам поведение менеджеров) представляет собой центральную проблему, начиная с 1920-1930-х гг., а может, и ранее.
Первыми стали исследовать особенности корпоративного устройства капиталистической собственности марксисты. Знаменитый австрийский марксист Рудольф Гильфердинг (
Rudolph Hilferding) в 1910 г. издал книгу “Финансовый капитал”; ее положения были развиты В.И. Лениным в книге “Империализм как высшая стадия капитализма” (1916). Оба эти автора указали на новый этап развития капитализма в условиях, когда сама производственная организация требует концентрации больших масс капитала. Такая концентрация заставляет увеличивать размеры фирм, что можно сделать двумя путями. Во-первых, можно привлечь большие банковские кредиты. Но кредитуя фирмы, банки неизбежно в конечном счете приобретают над ними контроль. Это путь германский. Кстати, он полностью был повторен в 1990-ых гг. Россией, когда подавляющее большинство наших финансовых групп (например, “Менатеп”, “ОНЭКСИМ”), начав с обслуживания финансовых потоков, затем скупило акции множества промышленных предприятий и таким образом захватило над ними контроль. Во-вторых, можно собрать (аккумулировать) рассеянный на мельчайшие частицы капитал через выпуск акций. Это путь британо-американский, или англосаксонский.На данном этапе, с точки зрения марксистов, немногие капиталисты начинают контролировать массу капитала, в 5-10-15 раз превышающую их собственный капитал. Человеку достаточно завладеть 10-15 % акций такого рода компании, и, если все остальные владеют не более, чем 2-3 % акций, он становится реальным хозяином и может навязывать свои решения остальным акционерам через механизм голосования. Важную роль играет механизм корпоративного контроля. Внутренний контроль крупной корпорации ядром собственников, практически игнорирующих интересы остальных собственников, – феномен, который Гильфердинг назвал “властью финансового капитала”. Марксисты выделяли слой владельцев
residual claims (остаточных прав собственности), т.е. твердое ядро владельцев – таков был их подход к этой проблеме.
Действительно, если какая-нибудь старушка отнесла свои деньги на фондовый рынок и купила акцию, она целиком зависит от добропорядочности тех, кто реально принимает в корпорации решения, хотя формально она является капиталовладельцем. Точно так же рабочая семья, вложившая свои деньги в акции, формально является капиталистом, но реально она отстранена от принятия решений. Это разные уровни контроля, разные уровни собственника. В случае, если человек не просто дает деньги взаймы, а вкладывает их в акции, он менее защищен. Он не может ссудить деньги под определенные контрактные условия. Он ссужает деньги таким образом, что становится формально собственником, например, 1/10000 доли данной корпорации и, естественно, оказывается до какой-то степени объектом манипуляции владельцев контрольного пакета акций, которые могут его обмануть (скажем, они могут долгое время не распределять дивиденды, перекачивая средства в некую компанию, откуда получают доход сами).
Следующими к проблемам открытой корпорации обратились двое очень известных американских социологов Берли и Минц. В своей книге “Современная корпорация и частная собственность” (1932) они впервые поставили проблему агентских издержек (издержек агентства), описав ее как центральную проблему эффективности корпорации, хотя и не ввели самого термина “агентские издержки”. Авторы описывали эту проблему не с точки зрения организации капиталистов, а с точки зрения объективных возможностей для мелкого акционера (
shareholder) контролировать происходящее в корпорации.Скажем,
shareholder, который вложил в корпорацию 1500 $, купив 100 акций, и впоследствии обнаружил, что получает на них мало дивидендов (они составили 2 %, т.е. он получил за год 30 $), попытается взять под контроль происходящее в корпорации в надежде поднять свои дивиденды с 30 до 60 $ в год. Как он может это сделать? Он может поехать на отчетное собрание, что обойдется ему, допустим, в 150 $, если оно состоится в другом городе. Он может прочитать отчетный доклад, но из него мало что понятно. На самом деле, чтобы разобраться по существу, он должен просмотреть бухгалтерские книги, и у него, как у владельца, есть на это право. Однако сам он недостаточно квалифицирован, и ему необходимо нанять за 15000 $ бухгалтера. Ясно, что он не станет этого делать - у него просто нет таких денег. Значит, он должен вступить в некое соглашение с другими мелкими собственниками, наняв совместно с ними бухгалтера, чтобы проверить, не надувают ли их. Но чтобы организовать такое соглашение, причем до собрания акционеров, ему придется потратиться. Допустим, он знает адреса всех других акционеров (а их 1000). Ему придется послать каждому из них уведомление, а это 15 центов * 1000 = 150 $. Допустим, все согласятся, но они должны где-то собраться, и т.д. Итак, надеясь увеличить свои дивиденды на 30 $ в год, он только на самом начальном этапе решения этой проблемы уже должен затратить 150 $. Очевидно, что игра не стоит свеч.Берли и Минц говорят, что в сравнении с издержками по выработке коллективного действия и необходимого контроля возможные выгоды мелких акционеров ничтожны. Именно поэтому менеджеры корпорации становятся
agents-out-of-control - агентами, которые не контролируются и практически ничем не ограничены в принятии решений. И поэтому корпорация начинает действовать не в интересах владельцев капитала, а в интересах группы менеджеров, которые дорвались до ее руководства.Далее проблема открытой корпорации разрабатывалась в социологии и в старом институционализме, в частности, Д.К. Гэлбрейтом. Во всех своих работах он развивал под определенным углом зрения положения, выдвинутые до него Вебленом, стремясь доказать, что сейчас основным ресурсом становится ресурс управленческий, а не финансовый капитал как таковой. Привлечение капитала, по мнению Гэлбрейта, эквивалентно тому же найму рабочей силы. Это своего рода контракт, который имеет вид привлечения дополнительного собственника. Однако реально контролируют корпорацию и, соответственно, предъявляют на нее
residual claims те, кто управляет данной корпорацией. Точка зрения Гэлбрейта достаточно спорна, тем не менее внятно ее стали критиковать лишь с конца 1960-ых гг.В 1965 г. Карл Менне (
Karl Menne) в работе, посвященной корпоративным слияниям, фактически заявил, что сам рынок, на котором действует корпорация, представляет собой некий ограничитель оппортунистического поведения менеджеров. А основные работы по этой проблематике принадлежат выдающимся экономистам Дженсену и Меклингу. В 1970-ых гг. они выдвинули т.н. “новую теорию корпораций”. В частности, в самой известной своей статье “Теория фирмы, поведение менеджеров, издержки агентства и структура собственности” (1976) эти авторы сформулировали три группы внешних факторов, которые ограничивают оппортунистическое поведение менеджеров корпораций.Во-первых, это конкуренция на рынке капитала. Дженсен и Меклинг первыми, как ни странно, почти за 100 лет существования организованного рынка обратили внимание на то, что сам этот рынок дает возможности владельцам долей капитала оценивать эффективность данной корпорации, причем практически при нулевых издержках. Организованный рынок (в данном случае - рынок фондовый) заставляет всех его участников постоянно торговать свои акции. Listing (сводка) стоимости акций или капитальной стоимости фирм постоянно публикуется в газетах, что позволяет отследить их динамику. Публикуются и обзоры специалистов, в которых указано, рейтинг каких фирм повышается, а каких – снижается, и пр. Таким образом, сам организованный фондовый рынок представляет собой для владельцев маленьких долей капитала практически бесплатную систему сигналов о том, надо ли покупать или продавать акции данной фирмы. А поведение владельцев довольно эффективно влияет на поведение менеджеров.
Во-вторых, это рынок услуг менеджеров. Существует рынок обособленных менеджеров (см. Лекцию 6). Поскольку система достаточно прозрачна (отчеты корпораций публикуются), то известно, какие менеджеры сколько получают, известны также результаты деятельности возглавляемых ими корпораций. И совет директоров данной корпорации, ориентируясь на два показателя - объективную стоимость корпорации и вознаграждение менеджеров, - может устанавливать некоторую равновесную цену за услуги высшего менеджмента одинакового качества с поправкой на специфику данной корпорации. Рынок услуг менеджеров заставляет менеджеров вести себя менее оппортунистически, т.е. вкладывать больше средств в дивиденды, в капитальную стоимость корпорации.
В-третьих, это конкуренция между командами менеджеров, которая проявляется в поглощениях фирм (о чем писал еще Менне). Если фирма долгое время действует неэффективно, ее капитальная стоимость снижается, дешевеют ее акции, и поглощение (take-over) такой фирмы становится осуществить все легче и легче. Команда менеджеров, фирму которой поглотили, при этом оказывается на улице, и вряд ли ей удастся быстро найти новую работу. Данный фактор – конкуренция между командами менеджеров – также заставляет их вести себя менее оппортунистически.
Учитывая три названных группы факторов, организаторы корпораций в самом начале закладывают в свои издержки “издержки формирования корпораций” (“bonding costs”). Фактически это издержки самоограничения. Например, талантливый человек для реализации своей идеи хотел бы организовать фирму. Дабы собрать необходимые на это деньги, он публикует объявление, что изобрел, скажем, вечный двигатель, готов его разработать и выпускать и берет на себя при этом следующие контрактные обязательства: он устанавливает себе жесткую зарплату - 5000 $ в месяц и обязуется подвергаться контролю и аудиторской проверке 1 раз в 5 месяцев со стороны своих акционеров. Заранее объявляя о своих обязательствах, он тем самым дает понять будущим shareholders, что он их не обманет. Но эти издержки связывают его инициативу. Допустим, он знает, что не надо выплачивать дивиденды первые 10 лет, а потом он запустит вечный двигатель в продажу, и вся планета будет у его ног. И, тем не менее, ему придется их выплачивать, ибо он поставил себя под жесткий контроль дураков, капитал которых набрал. Bonding costs - вполне серьезное ограничение. Это оценка будущих издержек, обусловленная теми контрактными обязательствами, которые взял на себя организатор корпорации.
Оппортунистическое поведение высших менеджеров может проявляться в формах fraud и non-fraud, о чем писали Берли и Минц и прочие критики корпораций.
1) Fraud
- некое злонамеренное поведение высших менеджеров, приводящее к потерям фирмы. Например, это может быть упоминавшаяся уже перекачка ресурса в другую фирму, когда дивиденды основной фирмы равняются 0 или 1 центу, а узкая группа руководителей в той, другой, фирме получает огромные прибыли; отлынивание от работы (что редко, но бывает в высшем менеджменте); а также деятельность фирмы, которая заранее сознательно строится на обмане. Классический fraud в нашей истории – “наперсточники” или такие фирмы, как “МММ”, “Тибет”, “Властилина” и т.д.2) Non-fraud
- некое незлонамеренное поведение высших менеджеров, тем не менее ведущее к значительным потерям фирмы (их поведение не специально, а нечаянно привело к таким последствиям).Во-первых, это чрезмерные риски. Классический случай чрезмерных рисков, который некоторые трактуют, как
fraud, - дело английского банка Barrings. Его сотрудник, начинающий менеджер, вложил практически все свободные средства банка в рискованные бумаги на одном из азиатских emerging markets. Он сделал это с лучшими намерениями, желая заработать как можно больше денег для банка. Сам он работал только за свою зарплату плюс некий бонус от текущей прибыли совершенных им операций. Но он не нес ответственности за последствия своих деяний, как положительных, так и отрицательных. В результате, он разорил банк. Barrings прекратил свое существование и был куплен голландским банком ING, который прежде был несколько меньше английского.Во-вторых, это потребление на рабочем месте
(on the job consumption). Это сложная знаковая система, в которой нуждаются особенно входящие на рынок малоизвестные фирмы. Скажем, высший менеджер заявляет, что должен ездить в лимузине в сопровождении трех “Джипов” с “братками”, иначе его не примут всерьез, а то и убьют, и он не сможет исполнять своих обязанностей. Потребление ли это на работе, в наших условиях понять сложно. Это русско-окрашенное on the job consumption. Трудно бороться против такого подхода, когда он заявляется высшим менеджментом.Если вы готовы оповестить о своей состоятельности окружение, которое вас не знает, вы должны цепь золотую нацепить, пузо иметь потолще. Кстати, именно поэтому у нас возникла “мерседесовская” проблема. “Новые русские” уделяли много места престижному потреблению не только потому, что они малокультурны, что не наелись в детстве (оно у них было голодное, пионерское), хотя и потому тоже. Но прежде всего такое их поведение служило сигналом, что у них есть резервы. “Новому русскому”
нужно было показать, что в случае необходимости он один “Джип” с “братками” продаст, а деньги употребит на “выбивание” фондов.Если же окружение вас знает, то антураж, в общем-то, не так уж важен. Какой-нибудь владелец фирмы в Великобритании тихо ездит один на своем “Ровере”, в отличие от нашего “нового русского” на “Мерседесе-600” с тремя “Джипами” с охраной. А дело в том, британца все знают и знают, что за ним стоит. Он даже может быть богаче нашего “нового русского”, но ему не нужно сигналить, что у него есть резервы.
Недаром в России во второй половине 1990-ых гг. еще до всякого дефолта, когда деловые взаимоотношения постепенно становились устойчивее, “мерседесовская” волна начала уходить, бизнесмены стали пересаживаться на более скромные машины, переползать в офисы поскромнее. Они осознали, что нерациональное использование средств – глупость, тогда как прежде, согласно некоторым оценкам (впрочем, довольно спорным по методике), 20-25
% свободного капитала вкладывалось ими не в расширение производства, а в эти престижные сигналы.Следует отметить, что наглое, выходящее за рамки обычного поведения on the job consumption – это уже fraud.
В-третьих, это вхождение в дорогостоящие долгосрочные проекты, связанные с немедленным расширением административных ресурсов, т.е. расширением аппарата. Скажем, менеджер Петров затевает “стройку века” в своей компании, уверенный, что по ее окончании через 25 лет компания станет значительно богаче. При этом уже сейчас он создает четыре новых отдела и туда набирает массу хороших людей. Он не думает, будто делает что-то за счет компании. Он считает, что его цели соответствуют целям компании. Его кредо: “Что хорошо для Петрова, хорошо для компании”!
В-четвертых, это промедление с технологической или структурной адаптацией фирмы (что схоже со вступлением в долгосрочные проекты и одновременным расширением персонала компании). Очень часто рынок требует, чтобы высший менеджер сократил какое-то подразделение, но он этого не делает, потому что, например, там работают его приятели, к которым он привык, к которым хорошо относится, и т.д. Рассмотрим классический пример поведения такого рода.
Автомобильная фирма “
BMW” купила несколько лет назад английскую компанию “Rover”, и с тех пор та приносила ей примерно по 4 млрд. $ убытка ежегодно. Дело в том, что в момент покупки chief executive officer (главный менеджер) “BMW”, отвечающий за “Rover”, не пошел на то, чтобы сократить примерно треть сотрудников “Rover”, и принял решение оставить в производстве всю линию роверовских автомобилей, а это старые (10-15-летней давности) перелицованные модели “Honda”. Недавно он сам был уволен, но в результате его деятельности фирма “BMW” сейчас очень близка к разорению. Если бы этот chief executive officer находился под более жестким контролем shareholders, они никогда бы не позволили ему принять подобное решение.Mutual (
общество, основанное на взаимности)Mutual
– еще одна форма открытой организации. Чаще всего это общества взаимного кредита. 95 % их деятельности связано с оказанием их членами взаимных услуг. Были они и в советское время – это кассы взаимопомощи. В такую кассу человек сдавал десятку с зарплаты и при необходимости мог взять откуда некоторую сумму. Вход в кассу взаимопомощи и выход из нее были обставлены определенными условиями. В частности, при выходе человек забирал все свои накопления.Примерно так же организованы вполне серьезные финансовые
mutuals. Отличаются они, во-первых, тем, что их потребители и есть их собственники. Круг потребителей их услуг жестко ограничен их членами, поэтому они и называются взаимными обществами. Во-вторых, члены mutuals входят с определенными долями. Есть жесткие правила входа, а также выкупа этих долей (организованных рынков для долей собственности в mutuals не существует). Каждое mutual принимает свою хартию, где оговариваются условия входа-выхода. Член mutual может, например, выйти из него с 80 % своих вкладов; как потребитель, находясь в составе mutual, он может взять 120-130, а то и 200 % своего вклада, что зависит от специфики организации, созданной ее членами.Рассмотрим проблемы, с которыми сталкивается
mutuals.Во-первых, право выхода собственника из
mutual (т.е. его возможность в любое время забрать свою долю) жестко лимитирует состав их деятельности, состав активов, в которые они могут делать вложения. Все активы должны быть очень ликвидны, не должны носить специфического характера (ведь если mutual построит свечной или мыловаренный заводик, то выйти из него будет довольно сложно). По этой причине mutuals оттеснены в финансовую сферу, и, надо сказать, действуют в этой сфере крайне эффективно, ибо их деятельность однородна и застрахована от рисков поглощения. Последнее важно, так как риски поглощения раскачивают рынок и влияют на поведение любой корпорации. В зависимости от страны mutuals составляют где-то от трети до половины организаций, действующих в ряде направлений на финансовых рынках.Во-вторых, проблема контроля за менеджерами оказывается центральной проблемой для
mutuals. Она примерно та же, что и в акционерном обществе, однако в mutuals менеджер еще более независим в силу отсутствия постоянного внешнего индикатора - торгуемого рынка долей собственности. Исследования экономистов-социологов показывают, что если правление открытой корпорации решает какие-то стратегические вопросы (рассматривает перспективы инвестирования, развития корпорации), то правление mutuals, в основном, занимается организацией внутреннего аудита, т.е. цепко держит за руку своих менеджеров, чтобы те чего не украли. Это довольно разительное отличие. По сравнению с членами совета директоров открытой корпорации, члены совета директоров mutuals тратят на вопросы внутреннего контроля примерно в 2-2,5 раза больше средств.Особо надо сказать о
mutuals применительно к нашей стране. В настоящее время большинство наших финансовых организаций существуют в форме акционерных обществ. По сравнению с ними, у mutuals нет никаких недостатков, но есть определенные преимущества. Дело в том, что общества взаимного кредита, взаимного страхования устойчивы, и люди не побоятся сдавать туда деньги, зная, что всегда смогут забрать их обратно и, кроме того, сами будут контролировать эти общества. Такую форму открытой организации несложно будет внедрить. Никто не запрещает их формировать сначала на микрооснове знакомых друг другу людей, затем знакомых друг другу предприятий и т.д. В условиях всеобщего недоверия, поразившего наш рынок, mutuals может оказаться одним из возможных путей мобилизации (сначала на очень низком региональном уровне) свободных финансовых ресурсов предприятий и особенно семей. Разумеется, потом встанет та же проблема, что и на Западе, - проблема контроля. Но собрать ресурсы mutuals бы позволили.Тем не менее, у нас они не получили почти никакого распространения. Это показывает, что наше законодательство о финансовых организациях построено в пользу воров, которые и проплачивали его создание именно в таком виде в Госдуме. Отечественный финансовый рынок и рынок сбора финансовых ресурсов заведомо был отдан на откуп тем, кто готов был проплачивать создание той или иной нормативной базы. Это недоработки слишком либерального развития российского капитализма. Кстати, ничего трагического в его развитии нет. Наши бритоголовые сейчас ездят на “Мерседесах” с “братками”, а американские нувориши в свое время купали красоток в золотых ваннах, наполненных шампанским, что, конечно, эстетичнее, однако культурный уровень и тех, и других примерно одинаков.
Non-profit organization (некоммерческая организация)
Non-profit
– форма открытой организации, обычно специализирующейся на предоставлении merit goods - товаров, которые ряд людей хотели бы видеть потребляемыми в большем объеме другими людьми. Это, например, зеленые насаждения, защита от голода, прививки (самый классический пример, потому что он наиболее эгоистичен – люди боятся, что, не дай Бог, их заразят окружающие), образование (тоже имеющее эгоистическую основу, потому что необразованный человек более опасен для окружающих – от него они скорее могут ждать противоправного, агрессивного поведения).Заказчики
merit goods бывают двух типов. Заказчик № 1 – это правительство, которое заинтересовано в том, чтобы народ не бунтовал и исправно платил налоги, чему просвещение (в частности, посещение консерватории и библиотек) активно способствует. Заказчик № 2 - самые разные частные лица. Здесь все зависит от того, какого рода массовые предпочтения возникают в обществе. Это могут быть предпочтения не в отношении образования вообще, а в отношении какого-то конкретного образования. Скажем, некие лица предпочитают, чтобы все читали только Евангелие (предпочтение евангелического образования), или поэмы английского поэта Томаса Мура, или либеральную литературу.Для создания и распространения в больших объемах, дешево либо совсем даром частных
merit goods учреждаются фонды – foundations. Например, это Heritage Foundation, распространяющий либеральную литературу - от Фредерика Бастиа (Frederic Bastiat) до Фридриха Августа фон Хайека (Friedrich August von Hayek). Это и есть non-profit organizations.Non-profit organization может быть не только в форме
foundation, но и в форме фирмы, специализирующейся на merit goods. Не исключено, что деятельность такой фирмы, оказывается прибыльной. Но если она, ориентированная, подобно всякой фирме, на стандартную прибыль, до нее не дотягивает, то собирает частные вклады точно так же, как и фонды, поскольку общество в целом или определенные его группы заинтересованы стимулировать создание и потребление выпускаемого ею товара. Отличие foundation от non-profit firm в том, что foundation, как правило, не занимается продажей, а многие non-profits ею занимаются при дополнительном субсидировании своей деятельности. Например, в некой стоматологической клинике удаление зуба стоит не 100, а 50 $, а недостающие 50 $ эта клиника получает либо в виде дотации от правительства, либо в виде взноса от соответствующей благотворительной организации.Что представляет собой экономика
non-profits? Non-profit firm – конечно, коммерческая фирма, но она использует дотации, работает не ради прибыли и не имеет residual claims. Тем более их не имеет фонд (“чистая” non-profit organization). Никаких остаточных прав здесь не возникает потому, что остаточные права, как правило, отрицательные, их надо покрывать дотациями, некими благотворительными вкладами.Механизмы эффективности
non-profits основаны на том, что доноры, которые желают стимулировать те или иные merit goods, распределяют свой портфель, вкладывая средства, скажем, не только в Фонд Форда, но и в Фонд Карнеги и еще в 10-12 других фондов. Диверсифицированность вкладов позволяет донорам оценить эффективность деятельности того или иного фонда (какой из них больше средств тратит на собственный аппарат, какой меньше, и пр.). Кроме того, очень часто доноры являются членами совета фонда и тем самым участвуют в управлении им.Еще когда мы задумали создать Фонд подготовки национальных кадров (который сейчас действует в рамках ВШЭ и через который финансируется большая часть бизнес-образования в России), Мировой банк организовал для нас специальный тур по США и Голландии, где мы посетили ряд подобных фондов и ознакомились с их работой. Там есть небольшие частные семейные фонды, в которых доля расходов на административный персонал составляет примерно 60 %, а доля на благотворительность - 40 %. Они таким образом вложили свой капитал, и это приветствуется обществом (ведь они могли бы его и целиком использовать для своих нужд). Такая семья определенную часть капитала тратит на себя (она получает его за то, что руководит этим фондом), а некоторую достаточно ощутимую часть тратит на благотворительность. Большие фонды на свое функционирование стандартно тратят 15-25
%.Эти три формы организации –
open corporation, mutual и non-profit – называются открытыми, потому что они вынуждены соизмерять свою эффективность с эффективностью других аналогичных организаций. Дело в том, что доли собственности такой организации или торгуются на рынке, или люди входят туда со своими деньгами (правила входа необременительны, как впрочем и выхода – свои деньги при желании люди могут легко изъять), или средства привлекаются извне в виде каких-то дотаций. Но в любом случае у желающих войти в подобную организацию есть некоторая база для сравнения. А четвертая открытая форма организации бизнеса – политическая фирма – стоит особняком.Political firm
(политическая фирма)Политические, или публичные фирмы - это государственные либо муниципальные предприятия, которые могут существовать в разных секторах экономики (в зависимости от страны). В нашей стране они существуют чуть ли не везде, а в большинстве стран с развитой рыночной экономикой они существуют, как муниципальные предприятия в секторе обслуживания коммунального хозяйства города и т.п. Как правило, они не очень эффективны, ибо не очень эффективен сам им собственник по той простой причине, что он осуществляет свои права собственности опосредованно. Например, он не может продать свою долю в троллейбусном парке, потому что троллейбусный парк принадлежит городу, но может уехать их этого города или голосовать на следующих выборах за кандидата, который пообещает снизить стоимость проезда в троллейбусе. Однако это достаточно отдаленные методы воздействия; как реалистичные их рассматривать трудно. Политические фирмы могут успешно работать только в тех секторах экономики, которые не являются высококонкурентными – ведь эти фирмы связаны с некоторой убыточной деятельностью и требуют дополнительного бюджетного финансирования.
В отличие от открытых форм организации, такие формы, как ИПЧ, товарищество и закрытая корпорация, называются закрытыми из-за отсутствия критерия сравнения (человека не может на основе сравнения решить, стоит или не стоит ему туда входить). Так, у частного ресторанчика нет базы для сравнения с другими, потому что вклады, на которых основывается данная собственность, связаны со специфическим товаром, специфическими видами контрактов, и вынуть эти вклады очень тяжело. Закрытая организация фактически существует либо вплоть до смерти человека, ее основавшего, либо до разрушения определенных производственных форм, в которые она сделала вклады.
Открытые формы организации менее привязаны к определенным видам деятельности, поэтому они либо очень широко диверсифицируют свою деятельность (чего закрытые формы практически лишены), либо занимаются крайне ликвидными активами, которые неспецифичны по своей сути. Однако на рынке существуют самые разные виды деятельности. И в каком-то случае человеку гораздо полезнее застраховаться от внешних воздействий (чтобы никто не заглядывал к нему в карман) и организовать закрытое акционерное общество для реализации своего проекта. Только проект должен быть достаточно дешевым, иначе его инициатор не соберет денег или, что еще хуже, будет перекуплен каким-нибудь толстосумом, которого возьмет в долю с 90
%.Т.е. исторически движение от закрытых форм к открытым не предопределено. Нет никаких наведенных форм рациональности, нет никакой божественной воли, которая бы утверждала, что открытая (или, наоборот, закрытая) форма организации – наше будущее. Мы - люди, а не предметы гегелевского исторического процесса. И мы знаем, что будущее неопределенно, а потому чувствуем себя в нем свободнее, чем в настоящем.
ТЕОРИЯ ГОСУДАРСТВА (часть первая)Сегодня мы рассмотрим некие вводные проблемы теории государства и подходы к пониманию “государства” в неоинституциональной экономике, а также простую неоклассическую теорию государства, сформулированную Дугласом Нортом.
Подходы к рассмотрению “государства”
Первый подход: государство рассматривается как фирма
Аналогия “государство - очень большая фирма” напрашивается в любом случае, но особенно с точки зрения институциональной экономики. Ведь легко заметить, что агентские издержки, информационные издержки, издержки внутренней координации у государства и большой фирмы очень похожи. Да и вообще государство по целому ряду параметров очень похоже на фирму и гораздо более похоже на нее, чем на рынок. Но государство - сложная фирма, в которой лица, принимающие решения, имеют расходящиеся цели и ограниченные вычислительные способности. Государство - фирма, которой присущи эффективность или неэффективность, торможение развития при неких неоптимальных уровнях распределения ресурсов, при неравновесных ситуациях с ресурсами, когда теряется масса возможностей, что обусловлено теми же, что и у крупной фирмы, причинами: огромными информационными издержками, нести которые собственник отказывается, оппортунизмом агентов, с которыми взаимодействует собственник, и т.д. Это простой подход, который располагает государство в сетке координат, как организацию.
Подобно фирме, государство может быть рассмотрено, как совокупность устойчивых формальных и неформальных контрактов, социальных отношений, в которые граждане инвестируют свои деньги, энергию, связи, материальные активы. Однако, в отличие от фирмы, здесь нет срочных контрактов, все контракты долгосрочные. Периодически возобновляющейся игре с определенным концом свойствен целый ряд проблем. Скажем, если участники повторяющейся игры из 15 раундов договорились о кооперативном поведении, то кто-то из них в 15-ом раунде может поступить некооперативно, потому что дальше все равно игры не будет. Но если он может поступить так в 15-ом раунде, то и в 14-ом раунде он может сделать то же самое, и т.д. Однако для государства такая логика не подходит из-за отсутствия установленного окончания игры, из-за отсутствия срока, на который мы, скажем, являемся гражданами РФ. Здесь некооперативное (оппортунистическое) поведение по отношению к своим согражданам будет иметь совершенно другие корни, нежели некооперативное поведение в игре с конечным числом раундов.
Второй подход: государство - это не фирма, так как оно не имеет заранее заданных внешним образом правил игры, которыми связана любая фирма, т.е. концепция соблюдения внешним образом поддерживаемых правил к государству, в отличие от фирмы, не применима.
В модели “Laissez-faire economy” Демсеца государство присутствует имплицитно - оно гарантирует соблюдение законов, но ни во что не вмешивается. Это как бы Бог за сценой. Но реально государство играет более важную роль.
При рассмотрении государства предполагается, что над ним, как правило, нет надгосударства, которое его покарает за те или иные действия, которое предложит ему предустановленные правила организации, правила поведения, хотя это и не совсем верно, ибо последние 100 лет крупные страны пытаются установить такой надгосударственный порядок в разных формах – в форме Лиги Наций, или ВТО, или ООН, или блока НАТО, и пр.
К государству фактически может быть применена наивная форма происхождения отношений собственности, когда собственность и ее институты возникают эндогенно, из самих отношений внутри государства, а не навязываются извне, когда государство представляет высшую власть и внешним образом устанавливает законы. С этой точки зрения, теория государства или новая экономика организаций (обособленный раздел институциональной экономики) рассматривают абсолютно эндогенные процессы.
Феномен возникновения государства
1) Государство возникает в результате конкуренции без правил.
В условиях первичной конкуренции без правил сильные постепенно подавляют слабых, слабые отдаются под защиту сильных, и, в результате, вырабатываются некие правила. Именно так описывает процесс возникновения государства корпоративная теория
.Напомню, что корпорация - это форма общественной организации, при которой люди добровольно или по принуждению делегируют свои интересы в некую организацию, которая выступает их представителем и ограничивает их собственные интересы. Люди отдают ей свои интересы и соглашаются действовать в установленных ею рамках ради своего дальнейшего существования. Корпорацией является, скажем, монашеский орден или самурайская организация (предельный тип корпорации). Другой пример - коммунистическая партия. Ей человек отдает себя целиком, он не может с ней торговаться. Он продвигается внутри нее по иерархической лестнице, соблюдая ее правила. Он не может из нее выйти, а если и выйдет, то не сможет снова стать ее членом. Стране, где господствует коммунистическая партия, присущ корпоративный (или тоталитарный) тип общественного устройства. На самом деле, любой эффективной организации свойственны в той или иной степени черты корпорации. Т.е. любая организация присваивает определенную часть воли своих членов. В противном случае она просто не сможет существовать.
2) Государство возникает в результате общественного договора
.Представим себе, что на Земле были вначале некие независимые мамонты, которые потом превратились в независимых обезьян, а далее - в наделенных рассудком независимых ирокезов. И эти последние, сидя вокруг независимого костра и раскуривая трубку мира, договорились о том, что существует порядок, по которому они выбирают вождя Орлиное Перо, и если тот будет соблюдать все установленные ими правила, они не
подвергнут его процедуре импичмента. Однако в реальности государство как форма общественного договора возникает не в результате становления цивилизации (цивилизация возникала только в корпоративной форме), а в результате того, что относительно современные люди оказываются выброшенными на пустынный берег и пытаются организовать свои отношения по-рыночному, как они и привыкли. Т.е. возникает некий политический рынок, процедура торговли. Таким образом процесс возникновения государства описывает кооперативная теория, или теория общественного договора (Руссо), в отличие от корпоративной теории. Самый большой вклад в развитие этой теории внес Манкур Олсон (Mancur Olson), норвежец по происхождению, работавший в Мерилендском университете (США), о котором мы еще будем говорить.3)
Применительно к проблеме возникновения государства, стоит упомянуть еще одну теорию - теорию имплицитного контракта или самоподдерживающихся соглашений (self-enforcing agreements).Она разработана скорее применительно к фирме, чем к государству, в 1970-ых гг. Ее автор – Костас Азариадис (
Costas Azariadis). Вопрос self-enforcing agreements рассматривал и Джордж А. Акерлоф (George A. Akerlof) в статье “Трудовые контракты как частичный обмен подарками” - “Labour Contracts as a Partial Gift Exchange” (1982).Имплицитный контракт (о чем писал еще Уильямсон) - это контракт, приведение которого в действие гарантировано исключительно правом другой стороны прервать данные отношения. Например, совместная игра Васи и Пети в кубики может быть прервана, если одному из них не понравится поведение другого (он может забрать свои кубики и уйти). Но в таком контракте нет никаких предустановленных правил игры. Скажем, на стене старшей группы детского сада не висит объявления, что, если Вася будет обзывать Петю
“бякой”, Васю накажут, посадив в чулан.Поскольку в имплицитном контракте нет внешних сил, к которым можно было бы апеллировать, устойчивость отношений базируется только на долгосрочной взаимной выгоде от соблюдения данной договоренности. Акерлоф считает, что любые сколько-нибудь устойчивые отношения основаны на том, что стороны сознательно не стремятся достичь оптимального распределения своих ресурсов в каждый данный момент времени, а останавливаются на неком более приемлемом для партнера варианте.
Например, человек приходит наниматься на работу (т.е. заключать трудовой контракт), рассчитывая, что ему предложат 2000 руб./мес., а ему предлагают лишь 1700 руб./мес. Тем не менее, он соглашается, он останавливается в своих требованиях, потому что работа, да и сам наниматель ему нравятся. А тот говорит ему
: “Я бы, конечно, предпочел, чтобы ты работал по 10 часов. Но ты мне нравишься, мне хотелось бы с тобой работать, и я не буду этого требовать. Можешь работать по 9 часов”.
И возникает некая зона устойчивости данных отношений. Она устойчива благодаря тому, что и наниматель, и нанимаемый могут от некой точки недотягивания до оптимума в случае нужды дотянуть до этого оптимума и даже зайти дальше, если круг их доброжелательности друг к другу действительно определяется, как отношения взаимной помощи, т.е. если первый в какой-то момент сможет принять во внимание, что у второго возникла необходимость чуть больше получить, а второй пойдет навстречу первому и поработает чуть дольше, когда у первого появится в этом необходимость. (Вспомним, что при общинных долгосрочных отношениях каждый член общины в определенных пределах может поработать на другого ее члена даром.) На самом деле, это нормальные трудовые отношения.
Здесь накладываются два процесса. Один – стремление к достижению оптимального распределения ресурсов, который, в конечном счете, не нарушается, ибо он сходится в точке оптимального распределения с другим процессом – процессом страхования взаимоотношений. И нанимателю, и нанимаемому жалко расставаться друг с другом, они заинтересованы помимо того, чтобы получить 2000 руб. зарплаты или 10 часов труда, еще и в сохранении своих отношений, и у них возникает
reciprocal ring – круг отношений взаимной помощи вокруг точки равновесия, что страхует их от флуктуаций. При недружественном отношении (в ситуации, когда один упрется и прервет эти отношения) фирма окажется неустойчивой. А фактор дополнительной устойчивости будет страховать данные отношения, как продолженные, где люди ценят сами эти отношения. Классический случай продолженного имплицитного отношения представляет собой контракт, который образует государство, потому что пребывание в нем людей не конечно.Простая неоклассическая теория государства Д. Норта
(Douglas North)Для Норта государство - простая статическая модель контракта между правителем и подданными, которой присущи следующие черты.
1) Правитель относится к ситуации, как собственник. Он продает или поставляет за вознаграждение защиту и правосудие, включая защиту прав собственности и контрактных прав (их Норт выделяет отдельно). Вознаграждение – это налоги. В силу экономии на масштабе и специализации правителя членам общества это выгоднее, чем если бы каждый из них сам защищал свои права собственности и контрактные права.
2) Правитель приобретает верховную власть. Он может командовать, уверенный, что его будут беспрекословно слушаться. Он получает возможность требовать и получать обязательные взносы от своих подданных, размеры которых он устанавливает произвольно. Правитель будет вести себя, как
дискриминирующий монополист, выделяя группы подданных по доходу и устанавливая сборы таким образом, чтобы максимизировать свой доход. Это некое объяснение прогрессивной налоговой шкалы, когда с богатых берут 30 %, потому что у них после этого все равно еще что-то останется, а с бедных – 10 %, потому что иначе они умрут с голоду, и в следующий раз от них не получишь и этих 10 %.3) Ограничения для правителя со стороны подданных задаются двумя типами потенциальных издержек. Это
exit costs – стоимость того, что подданный сумеет добраться до “канадской границы”, пересечь ее и устроиться на новом месте (издержки выхода); и replacement costs – стоимость того, что подданные сумеет заменить правителя (издержки перемены правителя). Например, ты собираешь где-то партийную ячейку, поешь шепотом “Интернационал”, грабишь банк, покупаешь оружие, а потом устраиваешь штурм Зимнего дворца, чтобы получить нового правителя, который тебе больше обещает. Норт считает, что у каждого правителя есть такие враждебные альтернативные правители внутри страны, т.е. место правителя всегда внутренне конкурентно.В модели Норта первая (основная) услуга, которую правитель предоставляет подданным, - это конституция, писаная или неписаная. Вспомним расширенную производственную функцию, в которой
R – конституция (внешний набор доступных комбинаций прав собственности), а услуга – разработка конституции, ее предоставление и приведение в действие.Понятие “предоставление конституции” предполагает, что правительство инвестирует средства в то, чтобы снизить трансакционные издержки по информации, сделать все эти правила доступными и ясными для граждан. Такие правила резко снижают для граждан неопределенность существования. Не имея их, гражданин при столкновении с контрагентом, не знал бы, каким набором правил тот будет руководствоваться (может, контрагент захочет его убить, а не обменяться с ним яблоками на штаны)?! А когда конституция предоставлена, гражданин твердо знает, подданным какой страны он является. Гражданин твердо знает, что хозяин пивной, куда он зайдет выпить пива, его не зарежет (он не имеет права делать колбасу из клиентов своей пивной), а в худшем случае нальет ему кислого пива. С этой точки зрения, гласное объявление государством ряда комбинаций и стратегий запрещенными - большое достижение цивилизации.
Но эти же ограничения специфицирует права собственности граждан таким образом, чтобы максимизировать доход правителя. Например, при феодализме выделялось право на землю - основной ресурс, которым данное общество располагало, и земля, естественно, присваивалась верховным правителем, который уже сам раздавал ее другим, как своим агентам. На этом было основано эффективное использование ресурсов данной общественной организацией. Т.е. это некое взимание ренты с производства, использующего природные ресурсы, когда ограниченным ресурсом была плодородная земля. При рабовладельческом строе выделялось право на личность – на человека, который работал, в то время как другие бряцали оружием или сибаритствовали. В “гидравлических цивилизациях” выделялось право на воду. И т.д.
Вторая услуга в модели Норта – это набор общественных и полуобщественных товаров, которые правитель предлагает подданным (он вынужден содержать армию для охраны подданных, строить библиотеки, и т.д.).
Получая монопольную ренту, правитель сталкивается с проблемой ее диссипации (рассеивания). Классический механизм рассеивания ренты – это бюрократический механизм. Отношения “принципал-агент” в любом случае ведут к тому, что рента принципала (если она у него есть) в результате издержек агентства рассеивается. Таким образом, в одном случае ренту присваивают сатрапы, в другом - надсмотрщики над сатрапами. Соответственно, здесь возникает проблема эффективности бюрократии.
Кроме того, распределение ренты может идти не только в пользу агентов, но и частично в пользу граждан (подданных) в случае, если альтернативные издержки подданных по выходу и
/или по замещению данного правителя будут низкими. Если же альтернативные издержки подданных высокие - до границы добираться далеко и трудно, трудно и заменить правителя (оружия купить нельзя, собираться более, чем по трое, нельзя - ну, как тут организуешь народное восстание или Октябрьский переворот?!), - то в этих условиях даже частично рента не будет распределяться в пользу граждан.Однако и при свободных границах, когда альтернативные издержки выхода (
exit costs) граждан низкие, существуют издержки, мешающие им уехать в более благополучную страну. Это т.н. sunk costs (утопшие издержки), которые люди несли в своей жизни, и которые они уже не смогут вернуть. Это издержки, связанные с образованием в самом широком смысле, т.е. знание обычаев (принадлежность к мягким институтам), язык, культура, семейные, дружеские и деловые связи. Неформальные институты имеют свою цену. Но как только ты переезжаешь из России в США или Израиль, все это пропадает. Ты не можешь устроиться на квалифицированную работу, потому что там нужно уметь не только хорошо считать, но и свободно владеть разговорным языком; нужно иметь знакомых, а у тебя их нет. В результате, ты резко выпадаешь из привычной для тебя страты (твой социальный статус, доход много ниже). Ты испытываешь дискомфорт - ведь тебе не с кем поговорить, так как окружающим, которые зачастую доброжелательно настроены в отношении тебя, ты все же по большому счету не интересен. В связи с этим у многих эмигрантов возникают огромные проблемы. И, тем не менее, люди уезжают. Рассмотрим несколько примеров.Из СССР в 1970–80-ых гг. уезжали евреи. Их
exit costs были низкими, так как они целыми семьями выезжали массово в Израиль или США, где были большие еврейские общины. Т.е. они попадали в аналогичное сообщество, где могли и пристроиться, и разговаривать на своем языке (на русском или на идиш, а не на иврите). Кроме того, действовала система поддержки, организованная государством Израиль: иммигрантам выплачивались подъемные, их устраивали на работу, и т.д.В эти же годы из СССР эмигрировали интеллектуалы любой национальности, exit costs которых тоже были низкими. Дело в том, что эти люди имели очень высокую идиосинкратическую ценность (они были высококлассными специалистами, в ряде случаев с мировым именем), и, естественно, у них не было проблем с трудоустройством. Труд их – тех же танцовщиков Р.Нуреева или М.Барышникова – оценивался на порядок выше на Западе, чем в СССР. Т.е. издержки оппортунизма у них оказывались низкими, и они уезжали.
Exit costs косовских албанцев по сравнению с издержками существования внутри Югославии сегодня тоже крайне низки
1 – они просто вынуждены спасать свою жизнь бегством.Сказанное касается и
replacement costs.В любом случае существует некая закономерность: правительство может вести себя оппортунистически по отношению к своим гражданам, делать с ними все, что пожелает, если их альтернативные издержки высоки; а при низких альтернативных издержках граждан правительство вынуждено делиться с ними частью своей ренты.
По Норту, у простой статической модели есть два ограничения. Во-первых, это уровень политической конкуренции, внутренней и внешней. Во-вторых, это собственные трансакционные издержки правителя, куда входят:
-
агентские издержки, т.е. издержки мониторинга и контроля за бюрократами с тем, чтобы они не растаскивали достояние правителя и правильно реализовывали его волю;
Принимая в расчет эти ограничения, правитель обычно не максимизирует свой доход, а соглашается на такую совокупность прав собственности и контрактных прав, которая благоприятна для групп риска – групп, имеющих низкие replacement costs и exit costs. Обратимся к историческому примеру. При феодализме абсолютному правителю, казалось бы, имело смысл прежде всего облагать налогами самые богатые сословия – церковь и феодалов. Однако он боится и не берет деньги с верхних децилей, с которых есть, что взять, у которых половину возьми, они и не заметят, а пытается собрать скудные гроши - десятину - с крестьян, которые на 10 порядков беднее. Он понимает, что крестьяне, только доведенные до предела, соберутся, возьмут вилы и выступят против него; а стоит ему у придворного любимого жеребца отнять, он уже назавтра без головы останется, так как придворный - кузен его охранника.
Норт на очень простой модели убедительно показывает, почему столь долго в истории существовало абсолютно неэффективное, даже с точки зрения эгоистических интересов правителя, распределение налогового бремени и прав собственности. Хотя правители знали об этом всегда, на секуляризацию они решились исторически недавно и провели ее, поделившись в значительной мере доходами с другим сословием - буржуазией. Правители постоянно были вынуждены балансировать между группами риска и собирать налоги не с них, а с тех, кто более беден и менее влиятелен, у кого гораздо выше издержки на то, чтобы объединиться и свергнуть правителя. Это пример “институциональной ловушки” - устойчивого неравновесного состояния, устойчивого неэффективного распределения ресурсов, на преодоление которого нам нужно на порядок больше ресурсов, чем мы приобретем в результате слома данной ситуации. История человечества полна такого рода институциональными ловушками, что свидетельствует о том, что инструмент микроэкономического анализа явно недостаточен для объяснения исторического процесса.